Эрик Владимирович Булатов действительный член Российской Академии художеств, автор знаковых полотен «Слава КПСС», «Советский космос», «Живу — вижу», «Революция — перестройка». С 1989-го жил в Нью-Йорке. В начале 90-х переехал на ПМЖ во Францию но с удовольствием возвращается на родину, чтобы заряжаться вдохновением и новыми идеями.
Эрик Владимирович родился в 1933 году в Свердловске. Отец ушел добровольцем на фронт и погиб в июле 1944 г. Именно отец очень верил в то, что сын станет художником.
В 1958 году окончил Художественный институт имени В. И. Сурикова. Получив диплом, Эрик стал переучиваться, брал уроки у Р. Фалька и В. Фаворского, оказавших заметное влияние на его творчество. Фальк стал для него «образцом поведения художника в социальном пространстве». Фаворский научил его понимать, что в его руках «есть картина и этого более, чем достаточно».
С 1959 года, сразу после выпуска, устроился в издательство «Малыш», где работал вместе с близким другом Олегом Васильевым.
В книжную графику они пришли по совету Ильи Кабакова: «…Надо идти в детскую иллюстрацию. Там работа более-менее свободная, и там поспокойней. Заработаете, а потом будете заниматься своим».
Практически тридцать лет источником средств для Булатова служило иллюстрирование детских книг.
Они создавали иллюстрации к сказкам Шарля Перро: «Золушке», «Спящей красавице», «Красной Шапочке», на которых выросло не одно поколение.
«Осень-зиму мы зарабатывали вместе с Олегом, — вспоминал Эрик Булатов. — Не могу сказать, что мы этим тяготились. Это было интересно. Мы делали детские книжки только вдвоем. Мы выработали такого художника, который был не Олегом Васильевым и не Эриком Булатовым. Это был некто третий. Все наши книжки проиллюстрированы этим художником. А всего мы сделали за тридцать лет больше ста книг. А весной и летом мы разбегались по своим мастерским, и каждый был абсолютно свободен».
Весной и летом Эрик Владимирович продолжал заниматься живописью. Но ранние работы художника мало кто видел, поскольку они были запрещены советской цензурой. Первая выставка состоялась только в 1965 году и продлилась менее часа, поскольку ее быстро закрыли.
Одна из самых известных картин раннего Булатова – «Разрез».
«Этот идущий из абсолютной глубины, из бесконечной пространственности свет и составляет основу всякого света, любой освещенности. Настроившись на него, вскрыв этот свет для себя, и не в „жизненной практике“, а прежде всего на картине, внутри картины, Эрик уже навсегда придал своему искусству ту основу и те глубинные абсолютные характеристики, среди которых на равных существует переживание и воздействие этого света как „благого“, „прекрасного“» (И.Кабаков, из книги «60–70-e… Записки о неофициальной жизни в Москве»).
Живописец жил в постоянном страхе, что мастерскую закроют и картины будут некуда деть, из-за чего продавал их почти за бесценок. Первыми творчеством Эрика Владимировича заинтересовались иностранцы, это случилось уже в конце 70-х.
Вскоре на Западе начали появляться публикации работ живописца, а его «Горизонт» поместили на афишу Венецианской биеннале.
В начале 1970-х годов Эрик Булатов создает первые картины-конструкции, картины-проекты, сталкивающие иллюзорное пространство классического пейзажа с фиксирующими плоскость холста жесткими помехами в виде плакатных, геральдических или текстовых вставок. Здесь вместо линии горизонта мы видим орденскую ленту или красную ковровую дорожку — советские символы успеха. Именно такое сопоставление в одной картине образов, заимствованных из идеологизированного пространства советской реальности, и лирических ландшафтов, слова и изображения позволило критикам и историкам искусства причислить Булатова к основателям соц-арта и важнейшим фигурам московского концептуализма.
Отличительная черта работ знаменитости — это гармоничное совмещение плакатного жанра, популярного в советское время, и живописной составляющей. Лозунги на картинах Эрика Владимировича соседствуют с пейзажами и портретами. Этим приемом, считают критики, Булатов подчеркивал абсурдность окружающей действительности, ее перенасыщенность пафосными речами и пропагандой.
В этой картине главное — противодействие, столкновения разнонаправленных движений: людей, идущих по тротуару вперед, в перспективу сужающейся аллеи; машин, стремящихся по дороге, и шагающего навстречу им всем монументального Ленина на огромном плакате, перед которым выстелена дорожка неухоженного газона. Динамичная фигура Ильича на «сакральном» белом поле кажется более реальной, чем городской пейзаж, символизирующий мир социума, существующий как будто в параллельной плоскости.
Первая персональная выставка живописца прошла в Цюрихе в 1988 году. Картины были собраны из частных коллекций по всему миру. После громкого успеха работы творца были показаны в музеях Нидерландов, Франции, Англии и Германии.
На Булатова посыпались предложения о сотрудничестве от галерей, и в итоге он отдал предпочтение нью-йоркской.
Художник был счастлив, ведь наконец-то мог посвятить себя написанию картин, не прячась и не боясь. Он почти не выходил из мастерской и успел полюбить США.
В итоге в 1991 году после удачной выставки в Центре Помпиду Эрик Владимирович принял предложение от министерства культуры Франции и осел в Париже. В этом городе было создано немало произведений, которые были выставлены в галереях мира.
В Европе художник попадает в профессиональный вакуум. Вакуум для Булатова — это русская диаспора. Диаспора, советские диссиденты в Париже, варится в собственном соку, «как бы» защищая свободу и «настоящее» русское искусство от всяких «самозванцев». Во Франции художник общается — в частности, с Оскаром Рабиным, с Олегом Целковым, но СССР и советская эпоха его не отпускает.
Мир советского рая, где дружат народы и демонстрируются достижения народного хозяйства; манящая рябь торжественного круглого водоема — фонтана; задумчивая героиня — современная ипостась призрачных девушек Борисова-Мусатова, — все это подкрепляется гостеприимным призывом «Добро пожаловать». Но окраска слов, предупреждающая об опасности, и знакомый шрифт вызывают неизбежные ассоциации с другим посланием, отделяющим посторонних от избранных.
«Пространство есть свобода», — утверждает Эрик Булатов, располагающий одну из главных советских аксиом на фоне неба. Движение облаков отрывает красные буквы от небесного фона, намекая на возможность просочиться сквозь идеологическую преграду.
На родине творчество живописца оценили только с приходом нового столетия.
2003 — Рисунки. Государственная Третьяковская галерея, Москва
2003 — «ВОТ. Живопись, графика, книги». Государственный центр современного искусства. Москва
2006 — Эрик Булатов. Вот. Государственная Третьяковская галерея, Москва
2014 — Эрик Булатов «ЖИВУ — ВИЖУ» . Манеж. Москва
2015 — «Все в наш Гараж!». Музей современного искусства «Гараж», Москва
В марте 2021 года он в очередной раз посетил Россию, где его работы были представлены в рамках выставки «Тень души, но заостренней чуть». В июне Эрик Владимирович побывал в Петербурге. Там он дал лекцию «О картине и о себе», а также присутствовал на показе документального фильма о нем «Небосвод Эрика Булатова» режиссера Татьяны Пинской.
Картина, посвященная вопросам восприятия искусства в современном мире. Монохромные фигуры зрителей почти полностью заслоняют пространство зала, в глубине которого виден фрагмент самого знаменитого шедевра Лувра, его главного аттракциона. В работе Булатова в контакт с реальным зрителем вступают лишь «Мона Лиза» и свидетель, роль которого поручена мальчику на переднем плане.
Свои взгляды на предназначение искусства и его ценность в современном мире мэтр высказал в книге «Живу дальше», изданной в 2009 году издательством «Артист. Режиссер. Театр». Разработанная автором теория взаимодействия картинного и воображаемого пространства показала, что социальное окружение, влияющее на человеческое восприятие, имеет ограничения, а свобода существует вне границ.
В 2015 году по заказу Ельцин-центра художник написал знаменитое произведение «Свобода». Автор задействовал помещение, в котором находился зритель. При этом картина становилась выходом в небесное пространство из реального мира.
Последние годы гений создает масштабные произведения искусства — восемнадцатиметровая композиция «Вперед», семиметровый монумент «Все не так страшно». Эти экспрессивные образы отчетливо отражают состояние нынешней эпохи.
