Теплым летний вечерком где-то в Древней Греции, философ Платон называл творческое вдохновение данным Богом безумием. В наши дни от художника ждут, как минимум, ментального расстройства. Не может же творец разочаровать публику и практически признать себя ординарным, отказавшись от зыбкого ореола гениальности/сумасшествия. Если копнуть вглубь вопроса истинно «сумасшедших художников» не так то и много.
Один из самых трагических примеров блистательного таланта в сочетании с серьезным психическим заболеванием был викторианский художник с невероятной эстетикой Ричард Дадд (Richard Dadd) 1817-1886 гг.
Летом 1844 года в отделение умалишенных уголовных преступников госпиталя Бетлехем (известном как Бедлам) был доставлен 27-летний Ричард Дадд. Его арестовали неподалеку от Парижа в Фонтенбло, когда он набросился с ножом на пассажира дилижанса, следовавшего из Кале в столицу. На допросе в префектуре Дадд заявил через переводчика, что едет в Вену, чтобы убить там австрийского императора! Он также признал, что 28 августа 1843 года убил в лесу своего отца, лорда Дарнли, о чем в Париж уже пришло «сообщение» от английской полиции с просьбой задержать убийцу.
В 25 лет Дадд со своим покровителем сэром Томасом Филлипсом в 1842 году, следуя давней академической традиции, принял участие в экспедиции на Ближний Восток и Египет, чтобы рисовать и изучать классическое искусство. Альпы, Венеция, а затем Греция, Константинополь (современный Стамбул), Кипр, Бейрут и Иерусалим… Долгое и трудное путешествие вызвало у молодого художника тяжелое нервное истощение: появилась головная боль, в Египте начались приступы бреда и явной агрессии. А посещение знаменитого «города мертвых» привело к галлюцинациям, в которых власть над Даддом захватил могущественный Осирис, повелитель подземного царства. Врачи поставили диагноз «солнечный удар».
Ошибочно принимая его поведение за серьезный случай солнечного удара, не было поставлено ни одного диагноза до его приезда в Англию. По возвращении в 1843 году, отец Ричарда, убежденный в том, что сын его страдает от последствий «солнечного удара», обратился к Александру Сазерленду, ведущему в то время психиатру. Стало ясно, что что-то изменилось, художник проявлял тревожные признаки тяжелого психического заболевания.
Доктор вынес жесткий диагноз: Ричард не несет ответственности за свои действия и поступки. И посоветовал держать его в изоляции под наблюдением. К сожалению, отец не послушался совета врача — и поплатился жизнью. Галлюцинации усилились, он убедил себя, что его отец был дьяволом. И в 1843 году во время вечерней прогулки в парке он зарезал своего отца. Дадд бежал во Францию, напав по пути с бритвой на туриста. Власти задержали его недалеко от городка Монтро.
Когда полиция обыскивала его студию в поисках улик, они обнаружили, что он сделал рисунки друзей и знакомых с перерезанным горлом.
Эта трагическая часть жизни Ричарда Дадда в некотором смысле соответствовала ожиданиям британского общества в те дни. Идея о том, что грань между искусством и безумием очень тонка, что в искусстве есть нечто подрывное, опасное — была очень важной частью викторианской культурной среды. Пример Дадда довел стереотип до крайности.
После признания в убийстве он был заключен в уголовный отдел Бедлама (печально известную лондонскую Вифлеемскую королевскую больницу). В 1864 году его перевели в недавно открытый Центр Бродмура, в этом учреждении он оставался до своей смерти в 1886 году. Психиатрическая помощь в викторианскую эпоху была очевидно ужасающей. Но, по меркам того времени, о Дадде заботились весьма прогрессивные врачи, ему даже было рекомендовано продолжать рисовать. Именно в стенах лечебницы он создал свой magnum opus — «Мастерский замах сказочного дровосека», на создание которой у него ушло почти 10 лет.
В психиатрической больнице в Бедламн Ричард Дадд провел почти сорок три года. Но вот что поразительно: его талант не померк, болезнь не затронула эту часть мозга. Все время заключения в своей работе он полагался на свое собственное воображение, невероятную зрительную память и один известный альбом для рисования, который он забрал с собой из нормальной жизни. Некоторые из его самых маленьких работ размером с открытку раскрывают воспоминания о достопримечательностях, которые он видел во время своих путешествий. Персонал больницы покровительствовал таланту Дадда и, в некотором роде, был его натурщиками. Считается, что «Портрет молодого человека» (1853) изображает одного из санитаров.
Через сто лет интерес к картинам художника резко возрос. В 1984 году одна из его работ — «Спор: Оберон и Титания» — была продана за полмиллиона фунтов стерлингов. Через четыре года новая сенсация: акварель «Пребывание художника в пустыне», провалявшаяся все эти годы на чердаке, была куплена Британским музеем за сто тысяч фунтов.
Нам нравиться бесконечно романтизировать и превращать в фетиш идею замученного, изолированного, безумного художника.