В России не найдёшь человека, который не слышал бы об известном промышленнике и меценате Савве Тимофеевиче Морозове. Савва Морозов был неординарной личностью, судьба которого тесно переплелась с первой русской революцией и историей города Орехово-Зуево, что позволило Горькому назвать его «социальным парадоксом», а Чехов охарактеризовал С.Т. Морозова, как «нетипичного капиталиста».
Савва Тимофеевич Морозов родился в семье фабриканта в 1861 году. Савва окончил четвёртую Московскую мужскую гимназию, находившуюся у Покровских ворот. С 1881 по 1886 гг. он учился в Московском университете.
«Среди московских купеческих фамилий династия Морозовых была самая выдающаяся. Савва Тимофеевич был её представителем. Большой энергии и большой воли. Он говорил о себе: «Если кто станет на моей дороге, перейду и не сморгну». Держал себя чрезвычайно независимо. Знал вкус и цену простоте, которая дороже роскоши. Силу капитализма он понимал в широком государственном масштабе» — вспоминал другой крупный московский фабрикант, один из лидеров торгово-промышленной буржуазии П.А. Бурышкин.
Деятельность Морозова С.Т. проходила в Москве и г. Орехово-Зуеве. Она продолжалась около 20 лет. Но это были особые года в истории России на рубеже веков, когда страна вступила в эпоху развитого монополистического капитализма, а российское освободительное движение в свой пролетарский этап.
В 1893 г. жена Саввы Тимофеевича Морозова, Зинаида Григорьевна Морозова, покупает у Д.Н. Аксакова оставшийся в его владении дом на Спиридоновке. Этот дом был сломан и на его месте построили новый по проекту Ф.О. Шехтеля. Сейчас это дом приёмов Министерства иностранных дел. В этом доме Морозовы жили, принимали гостей и посетителей.
С династией Морозовых связано становление города Орехово-Зуево, как крупного промышленного центра России. По словам Ленина, Орехово-Зуево к XIX веку по количеству рабочих уступал только таким крупным городам, как Москва и Петербург.
Основание морозовских мануфактур и миллионного состояния заложил, как известно, «двужильный» неграмотный зуевский ткач Савва Васильевич Морозов, начавший дело с пяти рублей, принесённых ему в приданное женой Ульяной в 1797 году.
Девяностые годы уже следующего XIX века были счастливыми для его внука — Саввы Тимофеевича Морозова. Он был молод, здоров и удачлив в те годы. Всё ему удавалось. Удачно складывалась семейная жизнь — красивая умная жена в первый же год подарила ему наследника.
Всё на фабриках ему было своим, близким и всё нравилось. Он был доступным для людей. И в этом не было игры в хозяина-простака, рубаху-парня.
Его признали в торгово-промышленных кругах Москвы. Он был в первых рядах той образованной торгово-промышленной буржуазии, которая, если и не была республиканской, то, во всяком случае, уже мечтала о конституции и рвалась к власти.
В 1890 г. было построено новое кирпичное трёхэтажное здание школы. Это здание стало историческим: здесь были М.И. Калинин, Н.К. Крупская, А.В.Луначарский; в 1921 г. стоял гроб с телом П.А. Моисеенко. В 1920-е — 1930-е годы здесь проходили учительские конференции.
В середине 90-х годов XIX века Никольская мануфактура Морозовых являлась в стране крупнейшим текстильным комбинатом. На предприятиях Морозова работали лучшие специалисты текстильного производства, использовалась новейшая для того времени техника. Морозовские товары пользовались широким спросом и успешно конкурировали с английскими товарами. Это и расхожие ситцы, какие можно было купить в любой сельской лавке, и пышный бархат, и нежный гипюр, — за ними покупателю надо было идти уже в фирменные магазины больших городов.
Хлопок использовался разных сортов: американский с берегов Миссисипи, длинноволокнистый — из Египта, а также отечественный, выращиваемый на собственных плантациях в Туркестане. Отец Саввы Тимофеевича выступал главным «ходатаем» российского купечества; он также возглавлял Московское отделение Общества для содействия русской промышленности в торговле. Царское правительство, оценив активную деятельность Т.С. Морозова, пожаловало ему титул «мануфактур-советника».
Всё в Орехово-Зуеве принадлежало Морозовым: и производственные корпуса, и огромные казармы-спальни, и бани, и харчевые лавки.
Большинство Морозовских рабочих тратило на питание не более 10 копеек в день. Обычную пищу рабочих составлял ржаной хлеб с примесями, гречневая каша с конопляным маслом и «пустые щи». Для «постных» дней была утверждена особенно голодная норма — траты на одного человека составляли около 8 копеек в день.
Основным жилищем Морозовских рабочих были фабричные казармы, скверные, тесные и грязные. Они были двух типов: каморочные и барочные «балаганы». Внутри корпусов тянулись нары в два яруса. Вместо постели рогожа и тара от хлопка. Проход в полтора метра. Недостающую мебель заменяли ящики, бочки из-под селёдки. Каморки отличались от балаганов только количеством перегородок. Поведение жильцов строго регламентировалось.
Морозовская стачка 1885 года стала организованной и сознательной формой борьбы против порядков фабричной администрации. Рабочие Никольской мануфактуры предъявили список экономических требований.
После стачки по решению правления в 1886 г. управление Никольской мануфактуры перешло к старшему сыну хозяина — Савве Тимофеевичу Морозову, выпускнику Московского университета, дипломированному химику, совершенствовавшему свои познания в Манчестере и Кембридже.
Была своя закономерность в том, что молодой Морозов учился в Англии. В фабричном посёлке Орехово-Зуево, ещё не получившем статус города, самая нарядная, самая «господская» улица называлась «Англичанкой». Ещё дед Саввы Тимофеевича поселял на ней английских мастеров по прядению, по ткачеству, по машинам.
На всю Россию ославили почтенную Морозовскую фирму фабричные беспорядки. И хотя «смутьяны» были высланы из Орехова-Зуева по этапу и метал громы-молнии владимирский окружной прокурор, но истинным виновником забастовки тысяч ткачей и прядильщиков предстал председатель Московского биржевого комитета и купеческого банка, член правления Курской железной дороги, мануфактур-советник Тимофей Савич Морозов.
Жестокими штрафами заслужил себе хозяин дурную славу. По решению правления товарищества Никольской мануфактуры оставил старый хозяин свой кабинет, передав директорский пост сыну. Савва Тимофеевич согласился на уступки рабочим. Вопрос о повышении зарплаты он обязался провести через правление кампании.
Приступив к обязанностям главного директора-распорядителя, Савва Тимофеевич провёл широкую модернизацию предприятий Никольской мануфактуры, улучшив условия труда и быта рабочих.
Тимофей Саввич строил казармы (так тогда называли жилье для рабочих), «харчевые лавки», школы, больницы и контролировал их «постоянно лично, входил в мельчайшие подробности их устройства и содержания».
Позже директором по социальным вопросам стал Савва Тимофеевич, при котором строительство приняло небывалый размах. Он занялся возведением казарм улучшенного, каморочного типа (при высоте потолков 2 м 85 см площадь камор составляла 10,1 и 13,5 кв. м), где были ванные комнаты, теплые промывные ватерклозеты, прачечные в подвальных этажах и сушильные — в мансардах. Вокруг казарм строились коровники, курятники, сараи и другие хозяйственные постройки.
Свои ум и энергию С.Т. Морозов направлял на развитие и процветание русской промышленности. Савва Тимофеевич Морозов был постоянным членом торгово-промышленных съездов, где неоднократно выступал по проблемам развития русской промышленности, как глава крупнейшей в России текстильной фирмы. Он избирался председателем Всероссийского совещания промышленников. Его всегда волновала судьба России. Как русский промышленник он понимал значимость России в европейском развитии, и те люди, которые занимают ведущие позиции в экономическом развитии страны, должны были, по его мнению, осознавать и всю свою ответственность перед Россией. Характерно его критическое отношение к промышленникам, которых «ослепляет неисчислимое богатство страны сырьём и рабочими руками».
С.Т. Морозов говорил, что его доходы ниже тех огромных сумм, о которых говорят в обществе. Они не достигают и ста тысяч рублей.
С 1896 по 1904 годы — жалованье и наградные его составляли 975 тысяч рублей; ежегодно он получал дивиденды сто тридцать тысяч рублей.
Хозяева крупнейших в России текстильных фирм поставляли товары не только по всей России, но и также в Персию и Китай. Сотнями миллионов рублей исчислялась купля-продажа всевозможных сортов хлопка. В Нижнем Новгороде, на перекрёстии больших торговых дорог, где из года в год проходила ярмарка, особенно наглядно было, ощутимо взаимопроникновение Запада и Востока. Марка Никольской мануфактуры и в российских пределах и за границей заслужила доброе имя.
Савва Тимофеевич Морозов возглавлял Нижегородский ярмарочный биржевой комитет на протяжении шести с половиной лет — с 21 октября 1890-го по 8 мая 1897 года. Как председатель Нижегородского комитета занимался и сугубо ярмарочными делами: решал проблему бюджета и упорядочения налоговых сборов с ярмарочного купечества.
На всероссийской выставке в Нижнем Новгороде, в 1896 году, Морозову выпала честь поднести хлеб-соль молодой императорской чете — Никалаю II и Александре. Дело обернулось казусом. Супруга купца — Зинаида Григорьевна — появилась на церемонии со шлейфом длиннее, чем у царицы. И бриллиантовую диадему надела, которая не уступала императорской. Такое поведение сочли, мягко говоря, нескромным. Не говоря уж о том, что купчиха нарушила придворный этикет. Но Морозов всегда любил свободолюбивых, сильных женщин — ему нравилась дерзость супруги.
После этого случая общественное поприще для Морозова стало невозможным. На некоторое время для него закрылись и двери в высокие кабинеты. Впрочем, он и не слыл сторонником самодержавия, а к царской семье относился не без высокомерия. Сказывались и родовые старообрядческие обиды, и гордость представителя династии, которая добилась всего без государственной помощи. Тогда считалось, что Савва Тимофеевич уверовал в то, что нет ничего выше силы капитала: «Если кто станет на моей дороге, перейду и не сморгну. А надо будет — и на государя найдем управу.»
Личность С.Т. Морозова привлекает разносторонностью познаний, проницательностью ума и трагическим противоречивым поиском смысла жизни. Он, по свидетельству современников, упорно искал людей, которые стремились, так или иначе, осмыслить жизнь. С.Т. Морозов составляет докладную записку С.Ю. Витте. Этот документ представляет собой определённую программу конституционных реформ; там же указано на необходимость специальных мер в фабричном законодательстве на установление нормальных отношений между рабочими и промышленниками на преуспевание российской промышленности на мировом рынке. Осуществление всех этих мер С.Т. Морозов видел в установлении демократических свобод. Савва Тимофеевич считал революцию неизбежной; говорил, что только она сможет европеизировать Россию; верил, что только через неё преодолеется вековая отсталость страны.
«По своему развитию, по своей талантливости он был выше людей своего круга, а это почти всегда ведёт к непониманию и одиночеству», — писал Горький о Савве Тимофеевиче Морозове.
С.Т. Морозов был знаком со многими выдающимися деятелями своего времени: художниками, актёрами, писателями, профессорами и политическими деятелями. И с кем бы он ни сталкивался, все отмечали широту его познаний и деловые качества. М. Горький вспоминал, что познакомился с Саввой в 1901 году и за два года между ними образовались дружеские отношения.
М. Горький пишет, что «личные его потребности были весьма скромны, что можно даже сказать, что по отношению к себе он был скуп». Более всего С.Т. Морозова, как гражданина, волновала судьба России, её будущее. С.Т. Морозов имел истинно русский характер, который с особой широтой проявился в его меценатской деятельности. Он поощрял талантливых людей и помогал развитию их способностей. У С.Т. Морозова было несколько стипендиатов-рабочих; некоторые из них учились за границей. Савва постоянно восхищался талантливостью русского народа, его трудолюбием; не раз он говаривал: «Талантлив наш народ, эта удивительная талантливость всегда выручала, выручает и выручит нас». Часто, бывая на спектаклях в театре, где работали К.С. Станиславский и В.И. Немирович-Данченко, С.Т. Морозов высоко оценивал игру актёров и глубину раскрытия ими национального характера. К.С.Станиславский в книге «Моя жизнь в искусстве» писал о Савве: «Этому замечательному человеку суждено было сыграть в нашем театре важную и прекрасную роль мецената, умеющего не только приносить материальные жертвы искусству, но и служить ему всей преданностью, без самолюбия, без ложных амбиций и личной выгоды».
Когда остро встал вопрос о строительстве нового здания театра, С.Т. Морозов взялся за его финансирование. Театр строил знаменитый московский архитектор Ф.О. Шехтель. По мнению Саввы Тимофеевича, театр должен был стать общедоступным, воспитывать зрителя, будить в нём мысль. Бывший дом Морозова был перестроен в Художественный театр.
В городе Орехове-Зуеве в 1902 г. было начато строительство Зимнего театра по чертежам Художественного театра. Это строительство было закончено только через десять лет, в 1912 году. На сцене театра ставились пьесы, спектакли, выступал малый симфонический оркестр, музыку для которого писали С.Н. Корсаков и В.А. Гайгерова.
С приходом С.Т. Морозова к руководству Никольской мануфактурой начала развиваться культурная жизнь города Орехово-Зуева, стал благоустраиваться и быт рабочих. По инициативе С.Т. Морозова в 1887 году в городе Орехово-Зуеве был открыт клуб для служащих фабрики, для рабочих и широкой публики была открыта сцена в народном парке (теперь парк имени 1 Мая), в котором в 1918 году пел Ф.И. Шаляпин. В 1905 г. в городе Орехово-Зуеве открылась новая больница на 300 коек (ныне первая горбольница), считавшаяся в своё время лучшей в России.
Кровавые события 9-го января 1905 года подтверждают мысль Саввы о необходимости революционных преобразований. С.Т. Морозов давал деньги на издание газеты «Искра» и политическому «Красному кресту». Морозов считал, что «ленинское течение волевое и вполне отвечает объективному положению дел». Среди знакомых Саввы Тимофеевича, которым он оказывал помощь, были такие известные революционеры, как Л.Б. Красин, Н.Э. Бауман, М. Горький. Познакомившись с Л.Б. Красиным, инженером-электротехником, широко образованным человеком, Морозов пригласил его на строительство электростанции в г. Орехово-Зуеве. После событий 1905 года среди арестованных оказался и М. Горький, которого заключили в Петропавловскую крепость. С.Т. Морозов помог его освободить, внеся залог в десять тысяч рублей.
Меценатские порывы Саввы Морозова не знали границ.В подмосковном селе Голицыно он устроил музей кустаре, создававших плетенную мебель и разнообразные корзины. Помогал русским часовщикам, крестьянским театрам. Но главными направлениями его благотворительных интересов стали актеры и революционеры.
Многим замыслам Саввы Тимофеевича не суждено было сбыться. В этот период М.Ф. Андреева пишет своей знакомой: «…вон ведь какой дуб с корнем начинают выворачивать — Савву Тимофеевича. До чего жаль его, и как чертовски досадно за полное бессилие помочь ему». Его мать, Мария Фёдоровна, главная пайщица Товарищества Никольской Мануфактуры, совместно с членами правления отстранила сына от управления под предлогом болезни — «нервного переутомления». Врачи посоветовали уйти от общественных дел, отдыхать и лечиться. Решено было поехать за границу.
Там в мае 1905 года во Франции в Каннах С.Т. Морозов покончил жизнь самоубийством. Врачи констатировали смерть от внезапно наступившего состояния аффекта. Городская мэрия Канн дала разрешение на отправку покойного на Родину. Подлинная причина смерти С.Т. Морозова долго умалчивалась, репутации знаменитой буржуазной семьи могли повредить сам факт самоубийства известного в стране промышленника, а также его связи с революционерами. Похороны С.Т. Морозова, состоявшего в последнее время под надзором полиции, старались провести без лишнего шума. Гроб с телом перевезли в Москву и захоронили на старообрядческом Рогожском кладбище. Среди сотрудников Товарищества еще долго ходил слух, что Морозов не умер, а «ходит по своей фабрике и учит рабочих уму-разуму».
Немирович-Данченко даёт по поводу самоубийства С.Т. Морозова любопытные подробности: «Человеческая природа не выносит двух равносильных противоположных страстей. Купец должен быть верен своей стихии, стихии выдержки и расчёта. Измена неминуемо приведёт к трагическому конфликту, а Савва Морозов мог страстно увлекаться».
После смерти С.Т. Морозова в правлении фабрики главную роль играла его мать, Мария Фёдоровна Морозова, которая скончалась в 1911 году. Затем брат Сергей продолжал предпринимательскую деятельность до Октябрьской революции. В 1925 году он выехал за границу с разрешения правительства.