В небольшом украинском городке Миргороде 24 июля 1757 году родился Владимир Лукич Боровиковский. Его отец, Лука Боровик, принадлежал к местной казачьей старшине, владел домом и двумя небольшими участками земли. Следуя традиции, четверо его сыновей служили в Миргородском полку, но Владимир в чине поручика вышел в отставку и посвятил себя живописи. Отец, писавший иконы для сельских церквей, обучил иконописи детей, и династия Боровиков славилась в местной художественной артели. В Киевском музее украинского искусства и в Русском музее хранятся иконы, написанные молодым живописцем. Помимо икон он писал и портреты, в духе той наивной полупрофессиональной живописи, которая была распространена на Украине.
Случай помог ему расстаться с глухой провинцией. Судьбу Владимира Лукича в корне изменили две аллегорические картины , выполненные для украшения кременчугского дворца, одного из «путевых дворцов», возводившихся на пути следования Екатерины II в Крым. К этой работе его привлек друг, поэт В. В. Капнист (который был сослан за смелые произведения из Петербурга на родную Украину), как предводитель дворянства Киевской губернии составлявший проекты «потемкинских деревень» для торжественных встреч Екатерины II. Картины понравились императрице и польстили ее самолюбию. На одной из них был изображен Петр I в облике землепашца и Екатерина II, засевающая поле, а на другой — императрица в облике Минервы в окружении мудрецов Древней Греции. Царская похвала открыла Боровику дорогу в Петербург. Кто-то из свиты императрицы обратил внимание на эти картины и на их автора. Скорее всего, это был Н.А.Львов (архитектор, музыкант, поэт и художник), потому что уже в сентябре 1788 г. Боровиковский оказался в Петербурге (где он сменил фамилию на Боровиковский), и именно в доме Львова.
В Академию Художеств 30-летний живописец поступить уже не мог и потому получал частные уроки у своего прославленного земляка Д. Г. Левицкого, а с 1772 г. — у известного австрийского живописца, работавшего при дворе Екатерины II, И. Б. Лампи, а также копировал лучшие образцы европейской живописи и работы своих наставников. Этого ему оказалось достаточно, чтобы в совершенстве овладеть профессиональным мастерством.
К 1790 г. он стал одним из самых знаменитых художников-портретистов. От своих учителей он перенял блестящую технику, легкость письма, композиционное мастерство и умение польстить портретируемому. В кружке известного архитектора, поэта и музыканта Н.А.Львова, в доме которого он прожил десять лет, Боровиковский оказался среди видных деятелей художественной России, проникаясь идеями символизма. Новое течение было созвучно спокойному, элегически настроенному художнику, на простой образ жизни которого не повлияли ни слава, ни деньги. Владимир Лукич был всецело поглощен искусством, и его мастерство быстро оценили заказчики.
Около 4 декабря 1794 года Лампи обратился в Совет Академии Художеств с письмом, в котором просил присудить своему ученику В.Л.Боровиковскому звание академика. Очевидно, был представлен “Портрет Екатерины II на прогулке”. Эта просьба говорит о высокой оценке дарований русского ученика, которую дает ему художник-иностранец. После своего четырехлетнего пребывания в северной столице Лампи отдал Боровиковскому свою мастерскую, что говорит о добром отношении учителя к ученику.
Сентиментальные настроения в творчестве Боровиковского коснулись и изображения монархини. Портрет Екатерины II на прогулке в Царскосельском парке, как теперь достоверно известно, не был заказан императрицей. Он был сделан как апробация таланта художника с целью представления во дворец, вернее всего, по идее, замыслу и разработанной программе Николая Александровича Львова. Императрица написана не с натуры (как, впрочем, и всеми русскими мастерами). Известно также, что работу Боровиковского она не одобрила. Здесь сошлись неудачные для художника обстоятельства. «Знакомство» Екатерины с портретом совпало с ее раздражением на Державина, возвеличившего Суворова в оде «Песнь Ея Императорскому Величеству Екатерине II на победы графа Суворова-Рымникского».
Боровиковский получил за портрет лишь звание назначенного в академики, а не академика, о чем мечтали члены державинско-львовского кружка Звание академика художник получил позже в 1795 году), а семь лет спустя стал советником Академии художеств. Он сделался известным и даже модным портретистом, на него сыпались заказы от самых высокопоставленных особ, вплоть до членов императорской фамилии.
Третий великий русский портретист, пришедший вслед за Ф. С. Рокотовым и Д. Г. Левицким, Боровиковский работал очень много, и наследие его обширно и разнообразно. Он преуспевал и в парадном портрете (многие его произведения в этом жанре почитались за образцы), и в интимном, и в миниатюрном. Он был добросовестен и трудолюбив и все делал отлично: и многочисленные копии, которые ему заказывали не раз, и даже те портреты, в которых от него требовали следовать какому-нибудь модному образцу.
Расцвет его искусства был недолгим — чуть более десятка лет на рубеже XVIII — XIX вв., — но прекрасным. Именно тогда он создал портрет Павла I, статссекретаря Д.П.Трощинского, передающий внутреннюю силу этого незаурядного человека, выбившегося из низов, а также парадные портреты — удивительно красивый и экзотичный портрет Муртазы Кули-xана, портрет Державина, сидящего в кресле у письменного стола, заваленного рукописями, пышный портрет А.Б.Куракина, выразительно представляющий человека, которого за любовь к роскоши называли «бриллиантовым князем», а за редкостную спесь — «павлином».
На портрете князь предстает во всем великолепии парадного придворного костюма, осыпанного сверкающими драгоценными каменьями. На кресло брошена черная с белым крестом мантия кавалера Мальтийского ордена, гроссмейстером которого был император Павел I. Скульптурный бюст друга и покровителя князя представлен здесь же. На дальнем плане виднеется Михайловский (Инженерный) замок – резиденция Павла I, задуманная как неприступный рыцарский замок.
Все же наиболее ярко его талант раскрылся в серии женских портретов, исполненных в те же годы. Они не столь эффектны, как мужские, невелики по размерам, порой сходны по композиционному решению, но их отличает исключительная тонкость в передаче характеров, неуловимых движений душевной жизни и объединяет нежное поэтическое чувство.
Для прекрасных женских образов Боровиковский создал определенный стиль портрета: поясное изображение, погруженная в задумчивость фигура, опирающаяся рукой на какую-либо подставку, а фоном для томного изгиба тела в легкой светлой одежде служит тихий пейзаж. Но как индивидуальны черты его героинь и как дивно хороша каждая!
Свое блестящее мастерство и зоркость глаза художник сохранял долго. К 1810 г. в творчестве Боровиковского наметился поворот к романтическому направлению, но его активность ослабла. B душе художника поселились усталость и равнодушие. Он тосковал по родине, предоставлял свой дом приехавшим в Петербург землякам и оказывал им помощь. Замкнутый, не любящий шума и суеты, Боровиковский не преподавал в академии и не открыл свою школу, хотя известно, что у него всегда жили ученики.
Кисти одного из них, И. В. Бугаевского-Благодарного, принадлежит портрет Владимира Лукича, а А. Г. Венецианов, будущий «отец бытовой живописи», написал первую биографию своего учителя.
Старость Боровиковского была грустной. На смену прежним вкусам пришли новые, и имя Боровиковского отходит в тень, уступая место молодым именам: уже блистал О. А. Кипренский. Одинокий человек, он и раньше довольствовался узким кругом друзей, а теперь совсем сделался нелюдимым, даже избегал писать письма.
Добровольное отшельничество художника все больше принимало болезненный характер. Он мучился от несправедливости, которую наблюдал вокруг. Лекарство от нее искал и, в масонской ложе «Умирающий сфинкс», и в филантропии, и конечно же в искусстве. Всегда склонный к религиозности (иконостас церкви Смоленского кладбища, иконы для Казанского собора), Боровиковский в 1819 г. увлекся мистицизмом, сектантством и вступил в «Духовный союз». Но и здесь его ждало горькое разочарование — отсутствие искренности и показуха.
Редкие заказные портреты того времени исполнены сухо и прозаически жестко, их краски поблекли. Словно что-то надломилось в человеке: веру он стал соединять с выпивками и покаяниями. Только отцовские гусли, под тихий перебор которых он пел украинские песни, иногда оживляли художника. 6 апреля 1825 г. В. Л. Боровиковский внезапно скончался от разрыва сердца. Похоронен он был на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге.
